Топка

     Было жарко. На улице почти никого. Все спрятались по домам. Листья на рядом стоящих ветлах плакали и асфальт под ними был мокрый, как всякий раз перед затяжными дождями. Вороны на ветках с раскрытыми клювами и растопыренными, в разные стороны крыльями, тяжело ворочались, изредка каркая роняли вниз обломанные сухие ветки.

   Топка, лежа в тени под своим излюбленным кустом, шевеля бровями, посматривал на возню ворон, с которыми по утрам любил играть. Он ничего не ел со вчерашнего вечера и пока было жарко, голод не особенно докучал ему, только изредка в животе булькало от травы, которую он сегодня с утра словно козочка щипал за детской площадкой.

   По травинке ползал жук «пожарник», пес без интереса некоторое время следил за его маневрами положив морду на лапы, глаза с длинными ресницами соловели и он заснул. Во сне, лапы дергались, будто он бежал и уморительно лаял с закрытой пастью, наверно снилось недавнее знакомство со шмелем…

   Вокруг, произошла какая-то необъяснимая перемена, которую почувствовали все. Стряхивая сонную дрему жаркого дня засуетились птицы, наполняя воздух щебетом. Топка сладко потянулся, еще раз зевнул и встал.

   Мимо проходила полная женщина, из ее сумок пахло чем-то вкусным. Топка заинтригованный запахами, некоторое время, вытянув вперед свой нос, бежал за сумками раскладывая запахи, сортируя и определяя их, как опытный повар.

   — Пшёл прочь! — женщина зло топнула ногой на собаку. Топка обиженно отвернул морду и пошёл назад. Он всегда смущался от такого поведения людей и не понимал, за что на него кричат, он ведь только поинтересовался, что там? Другое дело Валентина Макаровна — маленькая, приветливая щупленькая старушка, гулявшая со своим огромным, таким же древним и добрым псом Чуней. Даже когда Топки не было на его обычном месте, она всегда оставляла для него что-нибудь поесть. А если он был, кормила из рук поглаживая по голове, каждый раз приговаривая — всяка-псяка — псякой пахнет.

   Два месяца назад, ее пес умер, Топка сразу понял это по запаху Валентины Макаровны, когда она в очередной раз пришла к нему, гладила дрожащей рукой его густую, рыжую шерсть и о чем-то грустно разговаривала с ним. А теперь, и сама Валентина Макаровна больше не приходила. Топка глядя на подъезд дома откуда она появлялась, понял — собаки почему-то это всегда понимают — ее больше нет…

   Несколько ночей подряд, сидя на лужайке освещенной полной луной похожей на желток, подняв морду высоко вверх, он выл и собаки живущие поблизости подхватывали этот вой — они тоже теперь знали о печали Топки, их звуки улетали в темное небо и терялись среди звезд.